Что касается непосредственно ГМО, то, по мнению академика: «Генетически модифицированный продукт пугает людей. Ничего подобного! Российские данные по этому вопросу, можно сказать, некорректны. Когда-то мы боялись селекции, а она была спасением. Генетически модифицированный продукт не может нести никакой опасности. Сам модифицирующий продукт не может попасть в нашу внутреннюю среду. Кроме того, продукты, выращиваемые сейчас на полях, значительно беднее, чем, скажем, 10 лет тому назад. Они содержат в два раза меньше полезных веществ». Видимо, решение проблемы нехватки полезных веществ академик видит в ГМО.
Но, несмотря на поддержку со стороны Академии питания в лице ее руководителя, у ГМО в Казахстане есть и противники, например, президент Фонда интеграции экологической культуры, биолог, юрист, магистр прикладной экологии Евгений Климов, по мнению которого, ни один ученый, твердо стоящий на ногах, не может сказать абсолютно точно, безопасно ГМО или нет:
– Какова на сегодня ситуация с ГМО в продуктах питания?
– Ситуацией с ГМО в продуктах питания мы начали заниматься с 2002 года. На тот момент ситуация была такова: рынок абсолютно не контролируемый, никаких нормативно-правовых актов, никто не знал, что такое ГМО.
В результате одной из кампаний мы получили результат: была введена обязательная маркировка. С того момента начало прописываться, что генетически модифицированные ингредиенты (ГМИ) запрещается использовать в продуктах детского питания, продуктах лечебно-профилактического назначения и для них обязательна маркировка. Прошло 1-2 года, закон принят, действует, но ничего не выполняется. Ни одного продукта, на котором бы было написано, что он содержит генетически измененные ингредиенты, вы не найдете. С недавнего времени, в основном это российские продукты, и с некоторых пор наши производители стали использовать обратную маркировку «не содержит ГМО». Доходит до смешного: подобная маркировка встречается даже на воде. Кроме того, у нас нет никакого знака, буквы, цифры, ничего не определяется законодательством для обозначения ГМО.
С 2000 года в Казахстане действует Орхусская конвенция. Это конвенция о доступе к информации, правосудию и принятию решений по вопросу экологии. И там прописано, что такое экологическая информация. Отдельным пунктом там указано, что это информация о генетически измененных организмах. Вся информация о ГМО относится к экологической информации.
– В Казахстане существуют лаборатории, способные определить наличие ГМО в продуктах питания?
– Несколько лет назад мы заказали исследование в Москве на проверку нескольких наименований товаров, среди которых было детское питание. Московская лаборатория показала, что в одном из продуктов содержится ГМИ. С Лигой потребителей мы подали исковое заявление против компании Nestle с требованием отозвать всю партию этой продукции и вернуть деньги потребителям. Это было первое дело относительно ГМО в Казахстане. Суд неоднократно откладывался, менялись судьи. Дело затянулось настолько, что срок годности этих продуктов закончился. Суд нам отказал в иске, ссылаясь на то, что лаборатория Москвы не аккредитована в Казахстане, хотя на тот момент подобной лаборатории в Казахстане не было. Немного позже появилась лаборатория на базе Академии питания, точнее, это ТОО, которое находится в здании Академии питания. Сейчас это единственная в Казахстане лаборатория, которая может проводить подобные исследования. В 2007 году планировалось открыть 8 лабораторий на базе республиканской эпидемиологической станции, но они так и не аккредитованы.
– В каких продуктах содержится больше всего ГМО и какое количество ГМО безопасно для человека?
– В каких продуктах больше всего содержится ГМО, сказать никто не может. Особое внимание необходимо уделять соесодержащим продуктам. Сейчас более 70% сои в мире генно-модифицированно. Также не безопасны в этом отношении картофель, различные томаты. Сказать, из каких стран сейчас могут поступать продукты с ГМО, очень сложно. Но, чтобы минимизировать риск, лучше делать упор на казахстанских производителей или товары из стран СНГ и не покупаться на яркие упаковки.
Китай очень активно выращивает в отдельных областях генетически модифицированный рис. Чтобы понять, содержат ли ГМО идущие в Казахстан из Китая фрукты, овощи, нужно проводить исследования, а у нас нет лабораторий. Здесь может быть не только ГМО. Продукты могут быть просто напичканы различной химией, поэтому они не портятся долгое время.
Что касается норм содержания ГМО в продуктах питания, у нас есть определенная коллизия в законодательстве. Самую высокую силу у нас имеют по убыванию Конституция, конституционные законы, кодексы, а потом законы. В Казахстане получается с точностью до наоборот. Экологический кодекс определяет маркировку при наличии генетически модифицированных (ГМ) продуктов, обязательную для всех продуктов вне зависимости от количества, то есть обязательна маркировка ГМ продуктов. В законе о безопасности пищевой продукции написано, что если доказано, что продукт с ГМО безопасен, то он вообще не маркируется, а если неизвестно, как он повлияет на человека, то при содержании в 0,9%. Есть приказ Минздрава: маркировка необходима в случаях, если уровень содержания превышает 5%.
То, что сейчас ставят барьеры 0,9% и меньше, связано с техническими возможностями определения, то есть это абсолютно не связано с безопасностью продукции. И критерии безопасности влияния на здоровье здесь не изучались.
В РФ доктор Ермакова проводила следующее исследование: взяла обычных крысят и крысят, которые во время беременности матери и после рождения получали генетически модифицированную сою. На рисунках и те и другие в возрасте 9 дней. Половина получавших в пищу ГМ сою не выжила, те, что остались в живых, имели очень сильные изменения. Я знаю, что с самого начала, как она начала работать над ГМО, против нее началась очень сильная травля. Причем определенно ясно, что это группа из 4–5 ученых, которые занимаются тем, что постоянно пытаются высмеять ее результаты. На самом деле это очень простые исследования, их очень легко повторить, это может сделать даже студент, но никто за это не берется. Почему бы Академии питания их просто не повторить и не дать официальное опровержение, а не ставить безосновательно под сомнение работу российских ученых? Также могу добавить, что результаты, подтверждающие негативное влияние на здоровье человека, есть во Франции, Италии, Германии, Австралии и в др. странах.
– Как вы считаете, почему представители Академии питания говорят о безопасности ГМО?
– В тот момент, когда мы получили результаты по Nestle, к нам обратились представители компании, предложили встретиться. И на первую встречу с ними к нам пришел представитель Академии питания, пришел как защитник компании. И сразу начал говорить, что это, возможно, ошибка, возможно, с одежды упало. Трансгенный компонент, который получают в генных лабораториях, у нас как будто в воздухе летает и на одежде оседает! С этого момента наши отношения с Академией питания резко изменились. В прошлом представители академии были одними из противников ГМО, есть целый ряд публикаций сотрудников академии о том, что это небезопасные технологии, что необходимо регулирование и контроль. Как мы начали дело с Nestle – отношение Академии питания к ГМО берет обратный курс. Отсюда наши дороги разошлись. Точной информации о том, что Академия питания имеет в этом какой-то коммерческий интерес, у меня нет. Но я могу с уверенностью сказать, что нельзя одновременно быть за экологически чистые продукты и за ГМО. Это все равно, что сидеть на двух стульях.
– Кому выгодно распространение ГМО по всему миру?
– США имеют очень большой экономический интерес к ГМО, потому что это контроль продовольственного рынка. И ГМО способствует тому, что рынок будет контролироваться. Одна из независимых компаний проводила исследование среди биотехнологов, ученых и людей, имеющих отношение к ГМО. Более 30% в анонимном опросе согласились с тем, что на них оказывалось давление при вопросах ГМО. Покупаются лаборатории. В России сейчас идет серьезная конфронтация между противниками и сторонниками ГМО. Многие институты в РФ получают оборудование от компании «Монсанто».
Эта компания – один из лидеров биотехнологий, который лоббирует их по всему миру. На нее приходится порядка 90–97% всех генетически модифицированных организмов. Фермер, который покупает трансгенные семена, начинает их выращивать, должен постоянно платить различные роялти компании «Монсанто». То есть, если все виды сельскохозяйственных культур будут запатентованы, то и доходы будут уходить в одну компанию, а это уже угроза продовольственной безопасности. Сейчас доказано, хотя раньше говорили, что это невозможно, идет такой процесс, как переноска генов. Это угроза для продовольственной безопасности, биоразнообразия всего мира. В Мексике, как в центре происхождения кукурузы, имеются десятки ее сортов. И в Мексике же произошло одно из самых сильных генетических загрязнений. Эта страна долго отказывалась от трансгенной сои. На уровне ВТО Мексику заставили принять гуманитарную помощь – генетически модифицированную кукурузу. И когда ее начали выращивать, произошло опыление. В результате получилось, что все культуры, которые были рядом, стали генетически модифицированными. Это означает, что в итоге мы получим всего один вид кукурузы. Разнообразие исчезнет. Почему сейчас казахстанская пшеница востребована на международном рынке? Потому что она не является генно-модифицированной, как продукция, которая идет из Канады или США.
«Монсанто» имеет шансы контролировать не только рынок ГМО, но и все научные исследования в этой области. И уже сейчас во многих крупных акционерных обществах Казахстана присутствует компания «Монсанто» в качестве партнера.
Когда появилась продукция США с ГМО, Европа ввела пятилетний мораторий. Они не смогли бороться с законами ВТО, но пошли другим путем и очень широко информировали общественность. И, соответственно, когда потребитель отказался от этой продукции, ее некому было реализовывать. Сейчас в Европе продукции с ГМО очень мало, потому что любой уважающий себя европеец от нее отказывается и с каждым годом увеличивается процент употребляющих только органическую продукцию. И рынок такой продукции растет, несмотря на кризис, на 12% в год.
– Ваш самый оптимистичный и самый пессимистичный прогноз развития ситуации с ГМО в нашей стране.
– В Казахстане есть большой потенциал развития органического земледелия. В перспективе мы можем поставлять органические продукты в Европу. Но наше правительство идет по курсу большей химизации. Сейчас в мажилисе находится законопроект о регулировании генетической деятельности, который фактически разрешает выращивать ГМО в Казахстане. Если этот законопроект принимается, то у нас будет разрешено производство, выращивание этих культур и, соответственно, это в значительной степени будет сказываться на здоровье населения, генетическом, биологическом разнообразии, а также на продовольственной безопасности страны.
_________________________________________________________________________________________________________
Справка «Мегаполиса»
«Казахстан при населении около 16 млн человек имеет потенциал сельскохозяйственного сектора, способного прокормить миллиард человек естественной экологически чистой продукцией», – гл. ученый секретарь НАН РК, академик, д. т. н. профессор Чоманов У. Ч.
«Если будет запущено все, что можно запустить по сельскохозяйственному производству, то мы сможем прокормить 33 млрд человек», – замглавы Россельхознадзора Николай Власов.
Английскими учеными было выявлено, что ГМ-картофель с геном подснежника ведет к угнетению иммунной системы, разрушению печени, изменению селезенки.
Российский Институт питания выявил, что ГМ-картофель, устойчивый к колорадскому жуку (1998), вызывает изменения в печени, почках, толстой кишке; понижение гемоглобина; изменение массы сердца, предстательной железы.
ГМ – горох V. Prescott с соавт. (Австралия, 2005) – воспаление легких и изменения состояния иммунной системы у тестируемых мышей.
ГМ – соя M. Malatesta с соавторами (Италия, 2002, 2003) – изменения в печени, поджелудочной железе и семенниках у подопытных мышей.
-----------------------------------------------------------------------------
Анастасия Цирулик
источник